Зеленоглазая гадюка едет в Хогвартс - Страница 6

– Вам еще учиться и учиться, как переводить разговор на другую тему, Поттер. Не сомневайтесь – вас подробно расспросят о ваших фокусах с огнем. Но это будет позже, уже в Хогвартсе. – Лицо девчонки не изменилось, только пальцы, сжимающие пустую чашку, побелели.

«Слизерин, однозначно Слизерин. Хаффлпаффка уже заплакала бы, гриффиндорка нахамила. Равенкло… задала бы хоть один вопрос об учебе. А эта… змееныш. Моя ученица. Готовься, Северус».

– Я преподаю Зельеварение, этот предмет у вас будет с первого курса, так что мы с вами будем встречаться дважды в неделю на занятиях. Если же вы попадете на мой факультет, то каждый день. – Снейп мрачно улыбнулся, рассчитывая напугать Поттер. Может, получится так настроить ее, что она будет умолять отправить ее куда угодно, только не в Слизерин? А там пусть Минерва отдувается.

– Зелья? Эээ… с какими свойствами? Лечебные, наверно?

– Лечебные зелья – всего лишь ничтожная часть того, что вам предстоит узнать. Зелья, изменяющие чувства. Зелья, влияющие на разум и тело. Зелья, действующие на саму судьбу – вы, Поттер, конечно не знаете о существовании Феликс Фелицис, зелья удачи? – Северус начал заводиться, как всегда, когда говорил о работе. Он любил свою профессию и искренне не понимал, как можно считать зельеварение скучным. Читать лекцию соплячке, выросшей у маглов, и не знающей даже основ – много чести, но он не смог удержаться. – Или Амортенция, самое сильное из приворотных зелий, любовь в стеклянном флаконе. Оборотное зелье, позволяющее стать другим человеком. А Костерост, а заживляющие зелья! – он покосился на девчонку (глаза у той горели, как болотные огоньки), и решил, что пора заканчивать. – Впрочем, обычно ко мне в класс приходит стадо тупоголовых болванов, неспособных приготовить даже простенькое Перцовое зелье, не расплавив котел. – Он фыркнул про себя, когда Поттер подскочила на месте, готовясь доказывать прямо сейчас, что она не болван. Как просто с этими детьми: одних эта фраза просто заставляет отнестись к предмету серьезно, намекая, что поблажек не будет, а других подстегивает к подвигам на ниве зельеварения. Вот и эта умная маленькая змейка отреагировала именно так, как он ожидал.

Впрочем, она его снова удивила.

– Что-то вроде уроков химии с экспериментами, понимаю, – пробормотала она себе под нос. Снейпа неприятно удивило равнодушие в ее голосе, неужели его речь пропала впустую? Химия, подумать только! Но он заметил лукавый блеск ее глаз, ямочку на щеке… «Да она же пытается манипулировать мной, как и я ею!» Раздражение ушло, будто Эванеско сказал, пришла странная смесь обреченности и истерического веселья.

– Вы закончили, Поттер? – спросил он сухо. – У меня еще много дел.

– Да, – она сунула последний пирожок в рот, соскочила со стула. – А куда теперь, профессор-Снейп-сэр? И расскажите мне про факультеты, пожалуйста.

Пока они шли к банку Гринготтс, Снейп успел ответить на три десятка вопросов, несколько раз проехаться по поводу невежества, наглости, ума и внешности девчонки Поттер, – и с негодованием и восторгом отметить, что на подначки она не реагирует. Улыбается и отвечает что-то столь же ехидное. Ради всего святого, это же подросток, ребенок! Ей полагается быть чувствительной и ранимой!

«Как же, чувствительная, как мантикора. Зато если я услышу еще один вопрос о летучих мышах – оборотнях… я-то думал, это хогвартская шутка. Неужели такие ассоциации возникают даже у выросших у маглов?»

В Гринготтс Северус оставил девочку возле стойки, а сам отправился вниз в сопровождении дежурного гоблина. Помимо поручения Альбуса – забрать «сверток» из сейфа 713 (словно он не знал, что в этом свертке) – нужно было взять деньги из хранилища Поттеров, и ему не хотелось, чтобы девчонка видела, насколько она богата.

…– Это может стать проблемой, мальчик мой, – Дамблдор вышагивает по кабинету, Снейп недоволен – что еще можно сказать по поводу несносной, заранее неприятной девчонки? – Она имеет право пользоваться своими деньгами. Но если этот ребенок также избалован, как были ее родители, такие, гм, обширные возможности могут доставить нам немало хлопот.

Зельевар морщится, вспоминая Поттера-старшего. Тот был любимым клиентом в «Сладком королевстве» и «Зонко», кормил сладостями пол-Гриффиндора. Спортсмен и красавчик, он и так был популярен, но эта небрежная щедрость была еще одной причиной всеобщей любви к нему. Как, хихикая, шептались девицы, Джеймс Поттер ассоциировался у них с шоколадом на языке. Самого Северуса, у которого не было денег даже на шоколадную лягушку в Хогвартс-экспрессе, это неимоверно раздражало.

Директор останавливается, глядит в упор:

– Оцени, пожалуйста, сам, можно ли ей давать в руки деньги. Возможно, лучше просто умолчать об этом.

– Хорошо, я так и сделаю.

Сейчас он понимал, что назвать этого ребенка избалованным – сильно погрешить против истины. Но успокаивал себя тем, что в Хогвартсе деньги не понадобятся. Он отказался от мстительной затеи нарядить соплячку в мантию из секонд-хэнда (сам ходил в такой), и купить подержанные учебники. Очевидно, это будет ей не впервой. И она с тем же спокойным нахальством будет не обращать внимания на насмешки однокурсников, как и на его собственные. И вообще – это мелко. Дочь Эванс и Поттера была невыносима, но, несмотря на юность, это был достойный противник. Северус выгреб из хранилища изрядное количество галлеонов, пересыпал в уменьшающий кошелек. Вернулся – девчонка болтала с гоблином-привратником. Снейп почти не удивился, похоже, Поттер могла обаять даже инфери. М-да, Слизерин, берегись.